«Как сохранить теплые отношения в семье в период карантина».
Мы говорили о том, как время вынужденного карантина в окружении семьи провести с пользой, в том числе духовной, и как сохранить теплые взаимоотношения с родственниками, когда совместного времяпрепровождения становится непривычно больше. Отец Владислав поделился, что желательно, чтобы такие дни стали временем знакомства с семьей, а также временем молитвы и изучения Священного Писания. Наш гость ответил на вопросы: почему нас так пугает тишина, и почему мы боимся заглянуть внутрь самих себя? Отец Владислав рассказал о своем популярном в сети аккаунте «Скорая духовная помощь»: почему он решил помогать людям в режиме «онлайн», и с чего все началось. Также наш гость объяснил свое утверждение, что чем больше времени человек уделяет молитве, тем больше времени у него остается на все остальное.
Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова
А. Ананьев
– Суббота, семь часов вечера – это время, когда в светлой студии радио «Вера» за семейным столом встречаются ведущая Алла Митрофанова…
А. Митрофанова
– Александр Ананьев.
А. Ананьев
– И мы говорим о насущном, о семейном, о важном, о смыслах и о том, как к ним идти рука об руку, в рамках счастливой семейной жизни. И обычно мы приглашаем сюда особенных гостей. Вот сегодня гость действительно особенный и очень для нас дорогой. Не так давно мы с Аллой Митрофановой, снимая программу «И будут двое», оказались, наверное, в одном из самых уютных городков России (может быть, это субъективное восприятие, которое мы получили благодаря нашему гостю) – в городе Мосальск Калужской области, где мы снимали программу об удивительной семье молодого священника. Он является настоятелем храма Бориса и Глеба, храма, который еще четыре года назад вызывал совершенно удручающее…
А. Митрофанова
– Впечатление.
А. Ананьев
– Впечатление, да, он был разрушен, о нем мы тоже поговорим. Но вот сегодня мы пригласили этого молодого священника к нам сюда в гости, потому что нам очень захотелось продолжить наш разговор.
А. Митрофанова
– Священник Владислав Береговой в нашей студии. Отец Владислав, добрый вечер.
Иерей Владислав
– Здравствуйте.
А. Ананьев
– Здравствуйте, отец Владислав.
А. Митрофанова
–Отец Владислав – звезда Инстаграм.
Иерей Владислав
– Звездочка.
А. Митрофанова
– Человек, аккаунт которого называется «Скорая духовная помощь».
А. Ананьев
– Нет, звезда Инстаграма – это Бузова. А отец Владислав… Мне не нравится вот это определение: звезда Инстаграма.
Иерей Владислав
– «Поп-стар».
А. Ананьев
– Да. Но чтобы вы понимали, о чем идет речь, друзья, мы на этом хотим сделать особенный акцент: население города Мосальск Калужской области, где служит отец Владислав – это чуть больше четырех тысяч человек. А люди, которые обращаются регулярно за скорой духовной помощью к отцу Владиславу в Инстаграме – их более 50 тысяч. То есть больше, наверное, в двенадцать раз, чем население Мосальска.
Иерей Владислав
– Да.
А. Митрофанова
– Так и есть. И мы, наверное, отчасти и об этом тоже поговорим. Но самая главная тема, которую нам хотелось бы сегодня обсудить, как можно наши карьерные дела и нашу семейную жизнь укладывать в 24 часа в сутках, так чтобы это было органично, хватало внимания нашим близким, и при этом чтобы как-то двигалась и наша внешняя жизнь тоже. Сейчас, когда мы проходим вот этот период сниженной социальной активности или отсутствия социальной активности, даже в разных городах это по-разному выражается, но вот в Москве так, в общем-то, и полное отсутствие социальной активности: люди ездят по маршруту: дом – работа, потом магазин – все. Если им нужно ездить на работу. Кому не нужно ездить на работу, те с удовольствием пользуются этой возможностью, работают дистанционно. И сталкиваются с неожиданной такой историей, когда непросто бывает друг с другом в четырех стенах проводить вот эти самые 24 часа. То есть если раньше мы кусали себе локти, как нам быть, мы разрываемся между работой и домом, теперь новый вызов. Мы о нем уже начали говорить в рамках нашего «Семейного часа» неделю назад, но вот сегодня, наверное, отчасти тоже этот разговор продолжим.
Иерей Владислав
– Сегодня все поймут всю неотвратимость фразу: любимая, да ты еще и собеседник?
А. Ананьев
– Я вот сейчас наблюдаю за отцом Владиславом – он смотрит на нас с доброй улыбкой и непониманием. Почему непониманием, потому что, как мне кажется, если ты живешь в маленьком городке Мосальск Калужской области, вот все те проблемы, о которых мы говорим – вот эта круговерть, вот эта вот загнанность, вот эта вот смена парадигмы и смена системы координат, она совершенно несвойственна жителям маленького города.
Иерей Владислав
– Да, вы абсолютно правы. Но надо сказать, архиерей мне создал все условия для того, чтобы я себя чувствовал, как в большом городе. Потому что я возглавляю три епархиальных отдела, несколько комиссий епархиальных и вхожу в состав еще одной комиссии по социальной работе самой митрополии. То есть мне уже с утра необходимо иметь список дел, которые я должен осуществить, в том числе как глава всех этих отделов, не только в границах Мосальска, но и всей епархии. И еще подумать о том, где собрать средства на восстановление храма, на тот же самый социальный отдел, через меня проходят достаточно весомые суммы для того, чтобы помочь там погорельцам, собрать вещи. Я сейчас вот приехал в один из храмов города Москвы, и полностью весь автомобиль сейчас завален гуманитаркой – детской одеждой, взрослой, ходунками – чего там только нет. Сейчас приеду – буду раздавать, заниматься всем этим. Ведь есть очень простое средство от уныния: чем тебе себя жальче, чем тебе грустнее, тем больше надо возложить на тебя обязанностей. Поэтому, с одной стороны, я все время с семьей, потому что многие вопросы можно решать благодаря подписчикам, благодаря соцсетям, дистанционно. Тем более что все постоянные отчеты – мало ты, допустим, 45 минут проводишь какую-то встречу с детьми, а потом тебе необходимо еще полтора часа писать отчет об этом – фотографии, там кто с кем, какие впечатления. Потом на один сайт, потом в соцсети разложить тех же самых отделов – довольно такая хлопотная работа. И, в общем-то, я понимаю, как живут горожане. И я рад, что наконец-то наши папы увидят, что мамы не просто дома сидят – они и горничные, они и медицинский работник, они и экономисты, они и клининговая компания там в лице одного человека – это невероятные труженицы. Я думаю, что это будет повод зауважать своих жен. А женам надо поменьше молчать, чтобы потихонечку, потихонечку приводить мужа к привыканию к себе.
А. Митрофанова
– Поменьше молчать? Я правильно вас услышала, отец Владислав?
Иерей Владислав
– О, простите оговорился, да. Побольше молчать.
А. Митрофанова
– Не прокатило.
А. Ананьев
– Правильно ли я вас услышал? В Мосальске семейный уклад, ну как в любом другом маленьком, закрытом таком, ну в хорошем смысле закрытом, камерном российском городе несколько иной.
Иерей Владислав
– Ну он вообще он действительно закрыт, потому что до ближайшего города 100 километров, там Киров.
А. Ананьев
– Если повезет с дорогой.
Иерей Владислав
– Ну дороги Калужской области в принципе неплохие, кроме одной вот, которой вы ехали к мне.
А. Митрофанова
– Не надо рассказывать. Мы налюбовались на эти красоты – лунный пейзаж, очищенный просто от цивилизации. Дорога, которая соединяет, казалось бы, два таких значимых города – Мещовск и Мосальск, и оба памятники исторические, города с колоссальным просто, невероятным богатым и очень значимым прошлым…
А. Ананьев
– И это дорога к Оптиной пустыни.
А. Митрофанова
– И это дорога к Оптиной пустыни из Мосальска. И это дорога, которая, мне кажется, я даже в зоне вечной мерзлоты таких дорог не видела – то есть там просто нет асфальта вообще.
Иерей Владислав
– Писали письма – оказывается, что она просто еще не достроена, то есть она находится в процессе.
А. Митрофанова
– И сколько, простите, она находится в этом процессе?
Иерей Владислав
– Ну пару лет на самом деле. Потому что предыдущие десятилетия там было еще хуже.
А. Митрофанова
– Ну это вот просто к слову о реалиях, в которых живет отец Владислав.
Иерей Владислав
– Ну едешь сорок километров и слушаешь радио «Вера», и хорошо тебе.
А. Митрофанова
– Отлично. Особенно приятно то, что оно там ловится.
Иерей Владислав
– Только по интернету. Если заранее закачал, да.
А. Ананьев
– Ну я понимаю, что большинство жен, большинство женщин активного вот этого возраста, они, конечно, утром не втыкают себе наушники, не спускаются в метро и не летят на работу. Но они тем не менее работают или они ведут в рамках семьи вот этот более патриархальный образ жизни, когда папа там зарабатывает, папа добывает, а супруга остается дома и занимается детьми, водит их в школу в эти кружки, убирается, пропалывает – наверное, ведь есть и хозяйство домашнее?
Иерей Владислав
– Да, у всех.
А. Ананьев
– У всех тем более.
Иерей Владислав
– По сути это такая большая организованная деревня с огромными историческими корнями. Да, мы ближе ко второму варианту. Большинство, как понимаю, мужчин трудоспособного возраста нашего городка или в Калуге, или в Москве работают. Ну или находят себе возможность как-то себя реализовать непосредственно в Мосальске. И в Мосальске все самое лучшее, что было в Советском Союзе, есть там, по сей день сохранилось это – уважение, взаимопомощь какая-то и солидарность в конце концов. Равенство, братство – не знаю, как насчет этого, я тут не пытаюсь пропагандировать какое-то…
А. Ананьев
– Вы сейчас про какое-то социальное расслоение, социальное неравенство?
А. Митрофанова
– Психологическое. Притом не расслоение, а как раз единство. Когда ты интересен всякому и каждому. Когда ты в городе неинтересен никому, каждый в своей клеточке находится, думает только о себе. Здесь невозможно укрыться ни от кого. И в этом плане, это хорошо. Потому что это мир не равнодушных людей, которым интересны другие просто как новости в соцсети почитать. А с той целью, чтобы и помочь в случае необходимости.
А. Ананьев
– Вот, любезная моя Алла Сергеевна…
А. Митрофанова
– Да-да.
А. Ананьев
– Обрати, пожалуйста, внимание на вот эти слова отца Владислава. Это та самая причина, по которой я мечтаю однажды поселиться в маленьком городе. Я чувствую вот это, мне трудно это понять, поскольку я никогда не жил, но я понимаю, что это то, чего мне здесь, в большом городе, очень не хватает.
Иерей Владислав
– Я бы немножко хотел разрушить некоторые представления об идеальной жизни в городе. Потому что надо иметь достаточно много специализаций. Надо быть и сантехником, и электриком, и плотником, и столяром, и уметь там и листву пособирать, и снег убрать и пользоваться там культиватором, знать, когда вызвать ассенизатора и так далее.
А. Ананьев
– Безусловно, наверное, простите, я вас перебиваю все, но для меня это просто горячая тема. Как один мой хороший приятель сформулировал: счастье – говорит он, – это просто: это выйти утром зимним из дома, взять лопату и убирать снег вокруг своего дома на своей подъездной дорожке.
Иерей Владислав
– В первый раз – да, мне тоже это понравилось. В сорок седьмой – уже как бы не тот коленкор. Уже подумаешь: а не купить ли на свой культиватор насадку для уборки снега? Но в этом году как-то обошлось, а в следующем посмотрим. В целом это бесплатный фитнес, если хотите, только спина болит.
А. Митрофанова
– Отец Владислав, кстати, да, это в первое время она болит. Потом, наверное…
А. Ананьев
– К сорок седьмому разу.
Иерей Владислав
– Проходит.
А. Митрофанова
– Как раз успокаивается. Ваша семья, поскольку мы познакомились немного с вашей супругой прекрасной – гостеприимнейший дом, очень красивый, и с такой любовью все устроено внутри, и прекрасные ваши дети. Особенно, по-моему, вся наша съемочная группа, она была под огромным впечатлением от импровизированного бассейна с тюленями, которые…
Иерей Владислав
– Вы расскажите, что в нем воды не было и тюлени не живые.
А. Митрофанова
– Да, импровизированные, один из тюленей даже книжку читал. Это обустроила ваша прекрасная младшая дочь, семилетняя Феврония, и она автор концепции этой инсталляции. Мы, конечно, были удивлены, поражены, обрадованы и таким теплым приемом, и красотой вашего дома. Для вашей супруги, если я правильно понимаю, довольно органичен такой уклад, когда во внешней жизни вы выступаете таким, ну движущей силой и мотором, а она занимается вот этим внутренним миром. То есть скорее, наверное, можно назвать вашу семью как раз примером, ну в хорошем смысле слова, патриархального уклада.
Иерей Владислав
– На самом деле – да. Без каких-то загибов домостроя и без каких-то современных там, не знаю, либеральных ценностей. У нас, в принципе, я такую матушку и искал себе. То есть когда я себе придумывал там в юности, какой хочу видеть свою жену, ну понятно, что типа тургеневской девушки, которую сейчас попробуй найди там, днем с огнем. Если ты пытаешься выглядеть, как тургеневская девушка, то эта искусственность тебя будет отталкивать, к чему она, да. А найти таких настоящих очень сложно. Я когда нашел, очень долго не раздумывал. Я как раз там, может быть, слишком много акцентов сделал на том, что вот теща замечательная, по ней и обдумывал, на ком жениться, да, какова будет ее дочка. Но все равно же теща тещей, но вот я живой человек, и в принципе ясно было, я уже через три месяца сделал предложение. Было совершенно ясно, что человек, на которого можно положиться – хочу, чтобы она была матерью моих детей, она будет тем тылом, который будет закрывать от меня, допустим, бытовую сторону жизни, и что позволит мне развиваться дальше в своих профессиональных качествах. Ну когда-то был инженером-сметчиком, да, теперь священник. Наличие тыла позволяет работать дальше вовне, с людьми. То есть если бы у меня дома было огромное количество проблем, которые я должен был решать вместо матери – болезни детей, там их образование, вопросы ну бытового характера, которые она сама не смогла бы покрыть, – мне пришлось бы уйти со всей внешней деятельности и заниматься домом. Потому что да, с одной стороны, я давал клятву о том, что всю свою там жизнь я посвящаю Церкви, с другой стороны, когда-то я давал клятву Церкви, что всю свою жизнь будут посвящать семье – жене, супруге, да, перед алтарем, в таинстве венчания. И очень здорово, что она действительно выполняет то, что должна на самом деле выполнять любая женщина, при этом не тяготясь этим. И я, насколько могу, помогаю.
А. Ананьев
– У нас в гостях настоятель храма Бориса и Глеба в городе Мосальск Калужской области, молодой священник Владислав Береговой. В студии Алла Митрофанова и Александр Ананьев. И прежде, чем я задам следующий вопрос, хочу спросить вас вот о чем, отец Владислав: как бы вы определили для себя и для своей семьи, что такое успех?
Иерей Владислав
– Ну по собственному опыту – может быть, у классиков в мировой литературе есть какие-то свои определения, но для меня это возможность реализовать все то, к чему ты стремишься. В полноте. Вот все твои мечты, все твои стремления, самое главное самого себя. Вот у меня есть статус священника, да, – это не просто какая-то работа, я к этому шел, я видел в этом свое призвание. И в моменты сомнения я понимал, что не могли сложиться обстоятельства так, если бы не было призвания действительно Господа ко мне. Я же вас избрал, говорит Спаситель ученикам Своим. Я вот очень хотел нащупать, с одной стороны, свое личное желание, да, и голос Бога ко мне через обстоятельства какие-то, ко мне гласящие. И… о чем мы?
А. Ананьев
– Об успехе. Мне очень важно, чтобы вы дали вот это вот определение самому слову, поскольку я чувствую, что в XXI веке мы, не мы вернее, а вот понятие успеха, оно трансформировалось во что-то, что выражается там трехзначными суммами, брендами, логотипами, но никак не смыслами.
Иерей Владислав
– Когда ты насладишься всеми брендами, логотипами и каким-то там нулями, все равно ты окажешься наедине с самим собой и ты увидишь, что дом твой пуст и построен на песке. И можно быть богатым человеком, состоятельным, и при этом совершенно унылым, грустным и несчастным. И ты просто пытаешься еще больше найти развлечений и удовольствий, чтобы закрыть вот эту пустоту, вот это уныние. Тебе не к чему больше стремиться. Ты хотел шесть нулей – ты получил шесть нулей или девять, сколько-нибудь, и понял, что это хорошо, ну очень здорово, когда есть средства. Плохо, когда ты ими не делишься, плохо, когда ты не нашел других смыслов, когда ты думал только о внешнем, при этом не заботясь о своей душе. Бог что, запрещает богатство? Нет. Он говорит только: течет богатство – не прилепляй сердце. Вот что не надейся там на князи, на сыны человеческие, да. Не заботься, не терзайся душой – в этом контексте, да, о том, что ты там что-то потерял или не приобрел. Поэтому есть средства – ну слава Богу. Но при этом ты еще должен думать о душе, должен думать о том, что ты есть, кто ты есть – действительно о смысле. А то получается классический образ: человек копает, и ты подходишь, делает какое-то большое дело, пот с лица смахивает. Что делаешь? – Копаю. – А зачем? – Не знаю. Да, вот так получается, мы все время что-то копаем, что-то делаем. А зачем, в конечном итоге, что дальше? Не знаю, там посмотрим. Это очень грустная история. Поэтому повторюсь: вот успех – это сама этимология этого слова говорит, что ты куда-то идешь и тебе кто-то помогает, поспешествует, у тебя рядом кто-то есть. Если рядом с тобой Бога нет, то идти некуда, то ты в темноте идешь, слепой ведет слепого. И когда есть рядом супруга и дети, и поддерживающие тебя родные, то есть в этом на самом деле обретается счастье. Семья – Бог – ты. Все, иди к успеху. Самый главный успех для христианина все-таки попасть в Царство Божие, если уж на то пошло.
А. Митрофанова
– Успех от слова и «успеть» тоже, да, успеть реализовать свои таланты, о которых вы сказали, по-моему, очень точно вы все перечислили. Но вы же, наверное, отец Владислав, будучи счастливым таким человеком, с тем раскладом семьи, который и вам органичен, и вашей супруге тоже, и слава Богу, что это так. Наверное, сталкиваетесь и с другими семьями тоже. Для вашей жены, Екатерины, она сама нам признавалась, потом, когда программа выйдет в эфир, я думаю, зрители, может быть, это увидят, что она это человек, который себя называет интровертом. Ей как раз комфортно, когда вы в большом мире прокладываете дорогу, а она занимается детьми, домом и она счастлива. Есть женщины, для которых ну вот точно так же, как и для мужчин, реализация во внешнем мире очень важна. И для них счастье – вот успеть и там тоже реализоваться… Не надо так на меня показывать.
А. Ананьев
– Я не вижу в этом ничего дурного.
Иерей Владислав
– Я вспоминаю свою куму – она поэт, знаток немецкого языка, преподаватель. Первый ребенок, второй ребенок, третий ребенок – в общем, когда уже муж понял, что пора вызывать уже не психолога, а психиатра (надеюсь, она меня не слушает), он сделал все возможное, чтобы она пошла на работу. То есть няньки, репетиторы, бабушки, дедушки, прабабушки, прадедушки, репетиторство и так далее – все, человек успокоился, семья вошла в свой нормальный режим. Поэтому в тех семьях, где жена хочет себя реализовать – что она, зря получала пять высших образований и учила семьдесят четыре языка? Нет, конечно. Если она вот вся вовне, если она понимает, что дома она поможет там двоим-троим, а если выйдет в мир, она поможет там трестам тысячам – ее это гложет, конечно же, да. Поэтому мужчина в данном случае обязан дать возможность реализовать все ее таланты. Да, это будет накладно. Пусть ее вся зарплата и твоя зарплата будет уходить там на нянек, репетиторов или еще на что-нибудь. Но во всяком случае ты не сломаешь психику человека.
А. Митрофанова
– Ах, и опять же…
Иерей Владислав
– Не плакать, да?
А. Митрофанова
– Нет, все в порядке. У нас -то как раз в это смысле все тоже очень гармонично по-своему. Не так как у вас, да, но слава Богу.
Иерей Владислав
– А все же семьи разные. Нет общих рецептов.
А. Митрофанова
– Да, и счастливы тоже по-разному. Я вот как-то, не знаю, простите меня, Лев Николаевич Толстой, но где вы, где я, понятно, мы несопоставимые по масштабу фигуры…
Иерей Владислав
– Напрасно. Вы на православном радио, у него даже креста на могилке нету. Так что даже еще непонятно, кто в лучшем состоянии.
А. Митрофанова
– Оставим, да, это в стороне, пусть у него все будет хорошо. Просто, понимаете как, вот сейчас опять же, если представить себе ситуацию ограниченности наших передвижений и снижения социальной активности, мне кажется, такие семьи как ваша, подготовлены к таким ситуациям гораздо лучше, чем…
Иерей Владислав
– Ой-ой, как просто. Мы в бронепоезде.
А. Митрофанова
– Да.
А. Ананьев
– А мы все, вот жители большого города…
А. Митрофанова
– На горящем острове.
А. Ананьев
– Обители этих Пресни, прочих Мневников, мы ощущаем себя, что мы будто бы оказались в маленьком Мосальске.
Иерей Владислав
– Очень маленьком.
А. Ананьев
– Где в кино не пойдешь, в театр не пойдешь, на выставку не пойдешь. В метро лишний раз не прокатишься, в супермаркет не поедешь.
Иерей Владислав
– Страшно.
А. Ананьев
– При этом у тебя нет огорода даже, где время провести. Есть герань на подоконнике, которую ты можешь возделывать какое-то время, но тоже без особых…
Иерей Владислав
– Если она не засохла за зиму.
А. Митрофанова
– Нет, кстати говоря, у Александр Владимирович, если кто не в курсе, ботанический сад на подоконниках. Имеется два подоконника, и вот оба подоконника, которые в наличие, они заняты растениями. Апельсиновые деревья, которые там скоро, по-моему, уже потолок пробьют…
Иерей Владислав
– Здорово.
А. Митрофанова
– Выращенные вот этими руками из апельсиновых косточек. Фантастические гибискусы, цветущие красными и чайными розами, и радующие нас неимоверно, пальма огромного размера ну и так далее. Это вот по мелочи там еще много всего, и все эти растения совершенно удивительны. И тем не менее все равно, время от времени, да…
Иерей Владислав
– Ну человек, вышедший из рая, он везде хочет видеть рай. Он насаживает рай или у себя в коммуналке, или в однокомнатной квартире, или уже на огороде. В конце концов на подоконнике. Мы стремимся к этой зелени, к этой природе. Хочу все-таки еще напомнить, что рай и Царство Божие немножко разные понятия. А то мы часто их путаем.
А. Митрофанова
– Да, кстати говоря. Можно об этом отдельно поговорить как-нибудь. А вот понимаете, даже такие отдушины как, не знаю там, домашние цветы или какие-то хобби, и прочее, зачастую не спасают людей, не привыкших так много времени проводить в четырех стенах друг с другом, от острых переживаний по поводу замкнутости пространства, нехватки места для себя, нехватки покоя, что тебя все время кто-то дергает и так далее.
Иерей Владислав
– Ну это же так хорошо. Человек же бежит от себя постоянно. Все эти театры, кинотеатры, к людям, в общение за бутылкой пива или еще за чего-нибудь мы бежим в первую очередь от себя, чтобы не оказаться в тишине наедине с собой, чтобы не пришли какие-нибудь мысли на тему: слушайте, а в этой ситуации был неправ. А в чем смысл вообще всех моих поступков? А почему я здесь работаю, в конце концов? А вот тут что ли вот год назад как-то с женой нехорошо себя повел… Знаете, в тишине совесть пробуждается, в тишине молиться хочется. Или что-то вот чего-то хочется, но не понимаешь чего. То есть душа наконец-то видит, что есть возможность через совесть пробиться к тебе, к твоему сознанию, начинает тебя дергать. И тебе нехорошо, тогда ты пытаешься чем-нибудь заглушить этот шум совести – телевизором, наушниками, чем-нибудь еще. Поэтому сейчас время молитвы, время чтения Писания. Время знакомства с семьей в конце концов – поиграть с детьми в шахматы, в нарды, в какие-нибудь настольные игры.
А. Ананьев
– Нет-нет, я слушаю вас. Я просто понимаю, что вы сейчас говорите какие-то очень важные вещи. Почему нас пугает тишина? Ведь только в тишине, не во внешней даже, не столько во внешней, сколько во внутренней мы можем услышать голос Бога. Но при этом тишина нас почему-то пугает. Я очень хорошо помню ощущение с детства. Был дома один телевизор, когда я был совсем маленький, это были 80-е, и он еще издавал такой высокочастотный писк, когда работал, его было слышно через все стены. И для меня было почему-то успокоительно, когда этот писк был, и я так за стенкой лежал и слышал: ага, хорошо, родители смотрят телевизор, все хорошо.
Иерей Владислав
– Зайдите в комнату к пенсионерам – у них же телевизор не выключается.
А. Ананьев
– Да, когда этот писк выключался – ну это было чем-то, знаете, похоже на какую-то маленькую смерть, что – раз, а тебе же страшно, ты остаешься один, без этого шума.
Иерей Владислав
– Но детский страх немножко другой, да, он действительно инфернальный немножечко. Дети много всего надумывают, и у них куча монстров в шкафу и под кроватью.
А. Ананьев
– Думаете, взрослые какие-то иначе воспринимают тишину?
Иерей Владислав
– Вот самый главный монстр – это ты сам. И ты не хочешь, чтобы тебе кто-нибудь это напоминал, а уж тем более ты сам. А совесть напоминает. Она в тишине проявляется.
А. Митрофанова
– Поэтому так трудно бывает нам друг с другом, когда мы оказывается долгое время еще и вместе с детьми в замкнутом пространстве.
Иерей Владислав
– Да, поэтому мужчины уходят в работу с головой. То есть они вообще готовы были бы домой и не приходить на самом деле, ночевать на тех работах. Потому что тебе проще заниматься любимым делом, чем сейчас там помочь подгузники поменять, или посидеть с ребенком, или просто послушать, как жена там переживает по поводу каких-нибудь современных вызовов общества.
А. Митрофанова
– Как написал в своем замечательном романе «Чума» Альбер Камю, дословно не процитирую, но мысль именно такая, она принадлежит человеку, персонажу, который во время эпидемии чумы включился в активную социальную деятельность и наконец-то почувствовал себя нужным, полезным, перестал выносить себе ложкой мозг: а что я делаю в этой жизни? И он сказал: если бы в жизни все было так просто, как борьба с чумой. В данном случае атом был использован в мирных целях – он действительно многим людям успел помочь. Но иногда за этим многоделанием скрывается вот то самое бегство от себя, о котором вы говорите.
Иерей Владислав
– От семьи.
А. Митрофанова
– И да, если бы в жизни все было так просто, как борьба с чумой. Вот, пожалуй, что и в этом ракурсе тоже можно посмотреть на нынешнюю ситуацию, когда каждый из нас предоставлен, ну у каждого из нас есть возможность заглянуть в себя. И мы там встречаемся с такими существами, монстрами, которых не хотелось бы, наверное, видеть.
Иерей Владислав
– Надо с Богом там встретиться. Откройте Псалтирь хоть в конце концов там, утренние и вечерние молитвочки, Часослов, Евангелие, толкование на что-нибудь. В конце концов радио «Вера» послушать.
А. Ананьев
– Как я рад, что вы это сказали, отец Владислав. Потому что во второй половине программы я хочу поговорить именно об этом. А именно об одной из ваших публикаций из аккаунта «Скорая духовная помощь» в Инстаграме, который вы так успешно ведете. Мы вернемся сюда ровно через минуту, не отходите далеко.
А. Ананьев
– И вновь в студию радио «Вера» возвращаются ведущие. Алла Митрофанова…
А. Митрофанова
– Александр Ананьев.
А. Ананьев
– И наш замечательный собеседник, настоятель храма Бориса и Глеба в городе Мосальск Калужской области, молодой священник Владислав Береговой, который сегодня вот в Москве, несмотря на все те препоны и ограничения… Нет никаких ограничений пока на перемещения между городами и областями?
Иерей Владислав
– Я слышал, что с какого-то небольшого города нескольких бабушек не впустили на автобусе в Москву, ввиду их преклонного возраста – как бы чего не случилось.
А. Митрофанова
– Ну это резонно.
А. Ананьев
– Будем надеяться, что это исключительно люди руководствовались заботой об этих пожилых прекрасных женщинах. 50 тысяч, даже свыше 50 тысяч человек подписаны на аккаунт отца Владислава в Инстаграме. Аккаунт называется «Скорая духовная помощь», вы его ведете чуть больше двух лет. А как это начиналось и почему вы этим занялись?
Иерей Владислав
– Уже неоднократно об этом говорил, мне всегда приятно о себе поговорить, повторю еще раз. Через несколько лет жизни вот в небольшом городке мне крайне сложно стало осуществлять свою миссионерскую деятельность, ввиду того что кого можно было охватить, я уже охватил.
А. Ананьев
– Все сорок человек.
Иерей Владислав
– Да. В воскресную школу вот ходило у меня в то время для взрослых 5–10 человек, и одни и те же, как правило. В принципе за год я их обучил уже всему, чему можно было, и понял, что у меня острая нехватка новых людей. Потому что опыт-то есть миссионерской проповеди.
А. Ананьев
– Вот я хочу на этом, кстати, сделать небольшой акцент, отец Владислав. В этом смысле, и я это подчеркивал, вот когда мы встречались в Мосальске, этот городок является Россией в миниатюре. Хотите получить хотя бы ну более или менее точное представление, какой процент населения России ходит в церковь там, ходит в воскресную школу, имеет духовника, регулярно причащается – зайдите в Мосальск в воскресенье в храм. Четыре тысячи человек, четыре храма, по-моему, там у вас…
Иерей Владислав
– Ну по факту да, но в воскресный день служат в трех. У нас еще в шести километрах есть монастырек.
А. Ананьев
– И в каждом ну порядка 30–40 человек.
Иерей Владислав
– Да, не больше.
А. Ананьев
– Не больше.
А. Митрофанова
– И по одному батюшке на каждый храм.
Иерей Владислав
– Ну в нашем храме служат трое. Во втором храме нашего города служит один и еще один служит вот в монастыречке рядышком.
А. Ананьев
– Ну делайте, дорогие слушатели, сами выводы из этой статистики. Я свои выводы делаю, и я вижу свои задачи в этой связи. А вот теперь возвращаемся к вам, отец Владислав. Итак, сорок человек перед вами в храме…
Иерей Владислав
– Я ищу выходы, где говорить. Потому что я уже заикаться начал, я уже ввиду молчания постоянного начинаю забывать слова, уже не говоря о каких-то догматических положениях. Начал к детям ходить, там преподавать. Но хотелось все-таки со взрослыми большего общения. Есть у нас в интернете один такой интересный проект – это «Батюшка-онлайн». И я начал стучаться туда: там, люди добрые, не надо ли вам поотвечать на ваши вопросы в комментариях – там раз попытался, два попытался. С какой-то попытки меня увидели и услышали, но только тогда, когда у меня появился уже свой аккаунт в Инстаграме. И в других соцсетях, но это основная. Я плохой писатель, то есть я больше как бы говорить люблю. И помню первый эфир, когда уже появилось 500 человек подписчиков худо-бедно, там целый месяц по семь часов в интернете сидел, пытался понять, как это работает. Включил на одном из занятий нашей воскресной школы: три человека сидит, и смотрю – в Инстаграме там еще человек шесть смотрит. Думаю: ух ты, здорово! Я был счастлив, да, то есть получается, в два раза больше людей, чем у меня сейчас конкретно сидит. И живым рассказал, и виртуальным рассказал, ну было здорово. И потихонечку ежедневными эфирами я понял, что существует колоссальная потребность у православного населения, которое в храм ходит или не ходит, ну особенно у тех, которые ходят, но поговорить со священником не могут, потому что боятся или те убегают от них на требы или на какие-то другие послушания. Существует невероятная ответственность, то есть можно там пять часов проводить эфир, и все равно все эти пять часов вот на сегодняшний день будут тебя в течение часа одновременно смотреть там 500–600 человек.
А. Ананьев
– И вот в одной из публикаций в этом Инстаграме, который называется «Скорая духовная помощь» – кстати, авторское название ваше.
Иерей Владислав
– Да. я сам придумал, но мне кажется, где-то оно еще могло фигурировать. Но однозначно на тот момент не было.
А. Ананьев
– Да, мы обнаружили с Аллой Сергеевной публикацию, которая собственно и натолкнула нас на идею поговорить о семейной жизни в условиях вот этого вот замкнутого образа жизни, в условиях ограниченного социального общения, когда много что надо успеть, но не на все хватает времени, и самое главное, сил и нервов. Откуда что брать? «В Священном Писании, – пишете вы, – сказано: во всем, что он ни делает, успеет. Чем больше времени будете вы уделять молитве, – делаете вы довольно неожиданный, на мой взгляд, вывод, – тем больше времени будет оставаться на все остальное. Занятость, а вернее загнанность современного человека происходит во многом от того, что он мало молится». И вот мы сейчас рисуем себе вот такую картину, которая знакома практически каждому: молодая женщина, трое детей. Она в момент так называемый, когда включили этот момент удаленки, понимает, что все трое учатся в разных классах – один во втором, другой в третьем, третий в девятом, у всех…
Иерей Владислав
– Родительские собрания, родительские чатики.
А. Ананьев
– Так нет, детей тоже на удаленку отправили. У всех троих разное домашнее задание, и она понимает, что она даже не представляла себе степень неуспеваемости своих детей. При этом у каждого из детей свои смартфоны, и на каждом смартфоне свои компьютерные игры. При этом выясняется, что в гардеробной давно никто ничего не разбирал, плита грязная, духовка грязная, а надо где-то купить гречи и туалетной бумаги, а непонятно, где ее покупать. И в итоге ничего не успеваешь. И вы…
Иерей Владислав
– Ну у вас это какой-то самый безнадежный вариант. У нас же тоже трое детей и та же самая ситуация. У нас старший по гардеробу, допустим, старший сын – ему 13 лет, гардероб за ним. Это его зона ответственности. И если грязно там, то…
А. Митрофанова
– То?
Иерей Владислав
– Петя, was ist das? – У меня уроки. Теперь уроков нету, да, теперь сидит и разбирает одежечку.
А. Митрофанова
– А вы отцовским авторитетом сподвигаете его?
Иерей Владислав
– Тут материнского хватает. У нас как: у нас сначала мама, потом, если маму не слушают, у нас там бабушка включается. Но если уже бабушку не слушают, то послушай Церкви, скажи Церкви, и будет как язычник и мытарь. Ну тогда уже я там присоединяюсь: что случилось, да? Ну что такое? Давай помогу. Тут сразу (не знаю, почему так девушки не могут – ну ввиду того, что времени не хватает, и вообще как бы не бабушкино это и не мамино занятие лаги разбирать) ну когда папа начинает помогать – о, все, папа на десять процентов помог, а на ребенок на девяносто уже сам включается. То есть важно любое занятие превратить в игру. Вот это принципиальная такая ситуация.
А. Митрофанова
– А как вы это делаете? Можно на конкретном примере? Вот с разборкой шкафа, например. Ситуация, когда мама сказала, ребенок услышал и пошел делать – и это ситуация такая, с каким-то очень хорошим, оптимистичным и очень правильным раскладом. Я понимаю, вы говорите с позиции вашего опыта. Но у вас и семья прекрасная, такая исключительная.
Иерей Владислав
– У нас через раз так бывает.
А. Митрофанова
– А, все-таки через раз.
Иерей Владислав
– Ну конечно.
А. Митрофанова
– Ну то есть бывает там: что не буду, достали…
Иерей Владислав
– Ну это как уроки – просто не хочется.
А. Митрофанова
– Вот это вот все бывает?
Иерей Владислав
– Ну нет, вот в такой форме нет. Там «достали, оставьте меня в покое» – ну, наверное, нет. А попытка красиво уйти от занятий – там у меня голова болит, или у меня уроки, или у меня там с музыкой надо заняться – то есть сразу вдруг вспоминается много недоделанных дел. А пошли, в шахматы поиграем – о, хорошо, бегу. – После уборки гардероба, раз у тебя время есть.
А. Митрофанова
– А вот как. Как вариант.
Иерей Владислав
– Нет, на самом деле просто подключаешься, начинаешь вместе, все. Потом на какой-то момент тихонечко сливаешься, а ребенок уже заканчивает сам. То же самое с уборкой игрушек. То есть превращаем это: то есть, допустим, все это злые, плохие, да, давайте, вот территорию надо расчистить там от какого-то ужасного вируса, иначе все игрушки погибнут. Все, начинаем, работаем, боремся. Все собираем, собираем – ура, мы победили! Тут любое самое нудное занятие нужно превращать в какую-то игру.
А. Ананьев
– Прекрасный совет. Алла Сергеевна, я знаю теперь, как нам разобрать стеллаж.
А. Митрофанова
– Во что поиграем.
Иерей Владислав
– В коронавирус, да.
А. Митрофанова
– Отец Владислав, я так понимаю, что Екатерина, ваша супруга, она все-таки чаще этими вопросами занимается, чем вы.
Иерей Владислав
– Да, поэтому мне намного проще сохранять хладнокровие, и спокойствие, и любовь ко всем, чем, конечно, ей. Потому что меня слушаются с первого раза, но после того, как ее не послушались с седьмого.
А. Митрофанова
– Но тем не менее у вас, и опять же подчеркиваю, семья готова была бы, если бы у вас, к примеру, в Мосальске ввели бы такой же ну режим…
Иерей Владислав
– Ввели, ввели, нам запрещено из дому даже выходить. Если увидят где-нибудь ребенка с родителями или без на улице, то я уж не знаю, чем они там пригрозили, но детей на улице уже нет.
А. Митрофанова
– А, уже детей нет.
Иерей Владислав
– Да, запрещено, нигде. Поэтому ну что, вот наконец-то за пять лет наш участок пригодился, на мой взгляд. Я бы, конечно, там бетоном бы все закатал с первого дня, потому что косить траву каждую неделю там по четыре часа или больше, это сложно. Но теперь наконец-то участок пригодился, они могут там погулять. Сегодня, говорят, какое-то чучело поставили, Петька там из лука стреляет в него, а Феврония снимает это все на телефон.
А. Митрофанова
– И выкладывает в Инстаграм.
Иерей Владислав
– Нет-нет, мы как раз это, тут у нас сапожник без сапог. Я понимаю, насколько деструктивная штука все эти соцсети. Мы прививаем недоверие у детей к этим соцсетям. Не запрещаем, но прививаем.
А. Митрофанова
– А как вы это делаете?
Иерей Владислав
– Ну говорим о тех проблемах…
А. Ананьев
– Опасностях.
Иерей Владислав
– Да, и опасностях, которые ждут ребенка на этом поприще. А главное, говорим о бесполезности. То есть я, как вы знаете, практик. Собственно, для меня главный аргумент: слушай, вот то время, которое ты потратишь, уйдет ни на что, а за это время лучше с тобой в шахматы поиграем в конце концов.
А. Ананьев
– Как же так вышло, что ребята занимаются чучелом, хотя сейчас самая посевная? Вот сейчас можно замачивать семена на огурцы, на помидоры, можно укроп уже понемножку сажать.
Иерей Владислав
– Мы все-таки киевляне, нам тяжело перестроиться на посевную работу. Благо, теща у нас уже пришла в тот возраст, когда одно из… как, уже не помню, Диккенс или кто говорил, что одна из самых высоких женских радостей, когда ты там убиваешь чужую курицу у себя на огороде. Сначала, первое – это влюбленность, второе там – это дети, а третье – это увидеть, что чужая курица на огороде. Она же клубнику вытаптывает. Так что у нас главный огородник это, слава Богу, теща. И многая ей и благая лета, что тут сказать. Она все на себя это берет.
А. Митрофанова
– Отец Владислав, а как бы вы все-таки посоветовали посмотреть на ситуацию тем семьям, которые не так как вы готовы к самоизолированности?
Иерей Владислав
– К апокалипсису.
А. Митрофанова
– Не будем нагнетать обстановку, за нас это делают соцсети. Ну вот прямо действительно сложная ситуация. Я помню, открыла в какой-то момент, в начале еще всей этой истории, чат, где переписываются мои одногруппники, однокурсники по институту. Понимаете, мы довольно давно все институт закончили, у всех уже свои семьи, дети и так далее. И люди делятся друг с другом ужасом…
Иерей Владислав
– «А я женат, оказывается, у меня есть дети».
А. Митрофанова
– Дней, пережитых в замкнутом пространстве вместо друг с другом. И всем все хором сочувствуют однокурснице, которая живет сейчас в Италии, которая в Ломбардии конкретно, которая уже три недели к тому моменту жила с тремя детьми.
Иерей Владислав
– Я думаю: зачем ты женился, если тебе неуютно в одном помещении с супругой? Вот я в ее присутствии эфиры веду и на вопросы отвечаю, и с документами работаю, и с людьми общаюсь. И мы с ней одно целое. Вот в онтологическом плане, в духовном. Почему мне с ней не должно быть уютно, когда это моя вторая воловина? Вот это я, это я только вот в другой ипостаси. Как есть такой термин: ипостасирование там друг друга в супружестве.
А. Митрофанова
– А в какой момент тогда что-то могло пойти не так? Вот я пытаюсь понять.
Иерей Владислав
– Вот мне тоже интересно. А что не так? Что не так – вот быть рядом с любимым человеком?
А. Ананьев
– Я рад, что вы спросили.
Иерей Владислав
– И знаете, меня еще тоже удивляет. Тебя на удаленку отправили. А ты не хочешь работать вот с восьми до восьми? Тебя, студент, отправили учиться. А ты не хочешь вот сейчас не друг на друга там смотреть, а заниматься тем, чем ты занимался сейчас на работе, на учебе, только дома.
А. Митрофанова
– Так невозможно, все время кто-то отвлекает у тебя на макушке.
А. Ананьев
– Нет, нет. Отец Владислав прав в том смысле, что вот в такие моменты мы начинаем видеть то, как оно есть на самом деле. Если мы едем с утра на работу, на работе с кем-нибудь поболтаем, попьем кофе, немножко поработаем, потом обедать, потом сделаем вид, что…
А. Митрофанова
– Это где ты видел такую работу? Интересно.
А. Ананьев
– О, слушай…
А. Митрофанова
– Можно мне туда? Я тоже так хочу.
А. Ананьев
– КПД 10% – это еще при наилучшем раскладе. А если выбросить всю эту социальную и околосоциальную суету и безделье, которые тебе якобы ты тут вынужден сидеть в метро, ничего не делать, но на самом деле ты просто получаешь удовольствие от того, что ты ничего не делаешь. Дома ты отчетливо понимаешь, что твой КПД 10%, и даже 15% – тебе становится жутко мучительно. А вот по поводу того, откуда берется это ощущение, отец Владислав, у меня есть ответ, и я его сейчас дам.
А. Ананьев
– Вы слушаете «Семейный час» на радио «Вера». У нас в гостях настоятель храма Бориса и Глеба в городе Мосальск Калужской области, руководитель молодежного отдела Песоченской епархии, молодой священник Владислав Береговой. Откуда может взяться вот это вот негативное ощущение? Очень просто. Каждый психолог вам скажет: у человека должно быть личное пространство.
Иерей Владислав
– Да.
А. Ананьев
– Это очень важно. Когда мы оказываемся в замкнутом пространстве, мы лишаемся вот этой вот прайм-зон, мы же не можем на кухне поставить пограничников…
Иерей Владислав
– А еще знаете, в чем проблема. Мы же вот это прайм-зон наполняем ерундой.
А. Ананьев
– Неважно, неважно. Это наше личное дело.
Иерей Владислав
– В том-то и дело. Ты же говоришь: я на работе работаю, а ты котики лайкаешь. А так получается, ты теперь на виду, и ты не можешь бездельничать. А ты хочешь бездельничать. Тебя раздражает жена, которая смотрит на то, что ты бездельничаешь, а не работаешь. Потому что она удивляется: боже мой, а чем это ты занимаешься?
А. Ананьев
– Я могу сидеть, держать в руках свои носки и смотреть в одну точку – это мое дело.
Иерей Владислав
– Да, поэтому у нас с супругой любимое время, это когда уже все дети улеглись спать. Ну, что ни говори, то есть это наше личное время, наше личное пространство.
А. Митрофанова
– Опять вы говорите не ваше, а «наше».
Иерей Владислав
– Да, я не понимаю, как можно…
А. Митрофанова
– То есть вы вместе с Екатериной в эти моменты. Ну вот вы не понимаете, как может быть…
Иерей Владислав
– Ну я представляю, да, что это, в общем-то, типичная ситуация. Но нам действительно хорошо там даже просто сидеть в телефонах друг рядом с другом. А если еще фильм какой-то совместно посмотреть – ну это уже вообще замечательно. Но это редкость на самом деле. Знаете, я еще хотел бы вернуться к тому, с чего мы начали, к молитве. А то мы как-то ушли с этого момента.
А. Ананьев
– Вот да, это очень важно. Потому что ваше утверждение, оно показалось мне парадоксальным. У вас нет времени, у вас вечное ощущение, что вы ничего не успеваете? Оставьте все дела, говорит отец Владислав, возьмите молитвослов и молитесь.
Иерей Владислав
– А тем, кто говорят «нет времени», я говорю: надеваем наушнички и слушаем. То же самое утреннее и вечернее правило, то же самое Евангелие, тех же там отцов, то же радио «Вера» или другие православные телеканалы. Есть же у нас огромное количество свободного времени, которое мы не используем. Сейчас, слава Богу, техника, аппаратура позволяет нам и что-то делать монотонное по дому и духовно совершенствоваться. Да, то есть это будет хуже там, чем когда ты сам молишься. Но все равно лучше послушать какой-нибудь канон Иисусу Сладчайшему, чем современного какого-то исполнителя.
А. Ананьев
– Вот я сейчас, признаться, удивлен, отец Владислав. Потому что все-таки я как неофит, человек, крестившийся буквально пару лет назад, отдаю себе отчет в двух вещах. Во-первых, я непростительно мало времени уделяю молитве, а во-вторых, молитва – это труд. И в общем-то, то что я мало времени уделяю молитвен – это не недостаток времени, отнюдь. Это моя лень. Мне трудно заставить себя.
Иерей Владислав
– Да хотя бы помнить о Боге. Уже этого будет достаточно. Помнить о Его присутствии с тобой.
А. Ананьев
– Нет, вот именно молитва. Мне очень важно, чтобы мы проговорили этот момент. Откуда, вот как это молитва так на нас действует, что у нас появляется больше времени?
А. Митрофанова
– И что мы начинаем под другим углом смотреть друг на друга.
Иерей Владислав
– Вот прямо с языка сняли.
А. Ананьев
– Или, может быть, у нас другое восприятие появляется? Или, может быть, реально это что-то из разряда чудесного, когда вот ты, отдав время на молитву, получаешь сторицей это время обратно?
Иерей Владислав
– Да, мы же постоянно у Бога просим помощи в чем-нибудь, но не даем возможность Ему действовать в нашей жизни. Мы свободные люди. Свободных людей, созданных по образу Божиему, невозможно принудить к добродетели, невозможно принудить к принятию благих даров от Бога. То есть необходимо, чтобы ты дал возможность Богу действовать в твоей жизни. Как эта возможность открывается, какими дверями? Молитвой. «Без Мене не можете творити ничесоже», – говорит Господь. Ни памперсы поменять, ни мужу улыбнуться перед тем, как он на работу уйдет. Ничего. Соответственно, когда ты начинаешь хоть как-нибудь молиться – не обязательно огромное правило прочитать там от корки до корки, просто вот от сердца скажи там несколько слов – там «Отче наш», «Царю Небесный», там какие-нибудь молитвы Ангелу Хранителю, славословие какое-то, обращение к Богу, там Амвросия Медиоланского, допустим, или молитву Оптинских старцев. Великолепная молитва святителя Филарета Дроздова. Хотя бы вот эти молитвы знать, читать, с душой произносить, пронося их через сердце и ум. То есть это будет настоящая молитва, и ты открываешь Богу возможность помогать тебе в твоей земной жизни. И ты, глядишь, может, реже в аптеку зайдешь. То есть какие-то моменты просто в твоей жизни уйдут, которые тебе казались очень важными, необходимыми, а сейчас просто оказывается, что и не надо на них время тратить, ввиду отсутствия земных проблем в этом контексте.
А. Митрофанова
– А в семейных отношениях как это работает?
Иерей Владислав
– Даже не знаю, что сказать.
А. Ананьев
– А как у вас дома происходит это?
Иерей Владислав
– Понимаете, у нас как-то само собой. Как можно не любить там, не знаю, свою руку там, ногу или голову, да?
А. Митрофанова
– Ну сейчас, может быть, не о вашем личном опыте говорить…
Иерей Владислав
– То есть мне не надо молиться о том, что, Господи, помоги мне любить мою супругу, уж очень тяжко. Как бы такого вопроса не стоит. Хотя у многих моих подписчиц стоит, то есть: батюшка, как с мужем себя вести?
А. Митрофанова
– И как, и что, какие советы вы даете? Потому что понятно, в вашей личной жизни, слава Богу, все хорошо.
Иерей Владислав
– Я, как сейчас, впадаю в замешательство.
А. Ананьев
– Наш с Алечкой духовник, чудесный протоирей Игорь Фомин, сказал мне однажды вещь, которую я каждый раз вспоминаю и вспоминаю с благодарностью, хотя она довольно тревожная. Он говорит: не переживай по поводу времени – Господь даст тебе время. По поводу сил не переживай – Господь, если надо будет, даст тебе столько сил, сколько надо. То же самое касается денег, здоровья и всего-всего. А вот по поводу любви, говорит он, переживай. Потому что это уже зависит от тебя и твоей внутренней работы.
А. Ананьев
– То есть как можно любить или не любить свою руку – я не знаю. Не могу сказать, что я ее люблю, бывают руки получше, поверьте, чем моя.
Иерей Владислав
– Ну ты в любом случае ее за ненадобностью не отрезаешь.
А. Ананьев
– Да, мне трудно представить себе свою жизнь без нее.
Иерей Владислав
– Ты не можешь одну руку, да, как бы, а второй пренебрегаешь. Это часть тебя.
А. Ананьев
– Но я при этом точно знаю, что любовь к жене – это не то что ты как бы, я даже не знаю, это такой очень-очень нежный цветок, который польешь чуть больше – начнет подгнивать, польешь чуть меньше – начнет подсыхать.
А. Митрофанова
– Нет-нет, больше – он не будет подгнивать, он будет себя отлично чувствовать.
А. Ананьев
– Ой, поверь мне, с цветами, там все непросто.
Иерей Владислав
– Ну я к профессиональному ботанику.
А. Ананьев
– Надо очень осторожно. Обязательно надо прищипывать, обязательно надо правильное место, чтобы было много солнца.
Иерей Владислав
– Навоза должно быть тоже некоторое количество. Птичьего помета.
А. Ананьев
– Навоз – это вообще первое дело. Без навоза семейная жизни не в радость.
А. Митрофанова
– Без прищипывания, очевидно, мы тоже не обойдемся в какой-то момент.
А. Ананьев
– Так что здесь нужна работа. Вопрос в том, как молитва помогает эту работу проделать и помогает ли, вот в этом смысле.
Иерей Владислав
– Вообще главная задача супругов, думаю, что общее спасение. Мы идем к Богу. Если ты не идешь вместе со своей супругой к Богу, то тогда вообще непонятно, зачем брак. Собственно, многие современные люди приходят к этому выводу и никаких семейных отношений вообще не организовывают.
А. Митрофанова
– А что значит: идут к Богу?
Иерей Владислав
– Это спасаются во Христе совместно. Если ты не соблюдаешь заповеди Божии, то тебе действительно брак совсем не нужен, тебе хорошо в твоем эгоизме, эгоцентризме, в твоей «замечательной», в кавычках, одинокой жизни – не надо нести никакой ответственности и не надо задумываться о том, что делать, когда другому больно, когда другому необходима твоя помощь. Можно просто сказать: ну не сложились у нас отношения, и разбежаться. Найти себе там помоложе, поздоровее или там поинтересней. Брак христиан вот в момент какого-то кризиса – через молитву обоих супругов, особенно того, кто сейчас этот кризис там претерпевает, – оправдывается тем, что человек думает: вот какая главная моя задача? Нести любовь, счастье, заботу окружающим людям. То есть я спасаюсь через ближнего. То есть в этом человеке, которого мне сейчас дал Бог – со всеми его недостатками, со всеми его прибамбасами, вот заморочками – употребим такие слова, – он средство моего спасения. То есть я должен донести этот крест до конца. Я должен сейчас уступить, я должен сейчас свою гордыньку или свои там даже мечты какие-нибудь и представления о том, как должно было быть, вот положить на этот алтарь любви. То есть ради спокойствия, ради другого человека, там мужа или жены. То есть если Бога нет, то с какой стати я должен вот себя самого приносить в жертву? Ради каких таких ценностей? Ради любви какой-нибудь, воспетой нашими певцами, композиторами и поэтами? Да это все уже давно прошло. Ради чего? Не буду. Потому вот масса неразрешимых конфликтов, которые приводят к разводам. Мы знаем, что у нас больше шестидесяти процентов, даже венчанных, разводов по стране, а я уже молчу про невенчанную статистику. Поэтому, когда ты во Христе, когда ты молишься, когда Бог тебе помогает вот преодолеть самого себя, то есть ты в этом обретаешь и спасение, и оздоравливаешь свою собственную семью.
А. Митрофанова
– Казалось бы, все так логично. Почему же тогда так непросто бывает и в семьях у христиан преодолеть те, не знаю, непонимания, которые возникают между людьми или, знаете как, научиться разговаривать друг с другом – тоже не сразу.
Иерей Владислав
– Уметь прощения попросить и его принять – это тоже очень важно. То есть ты видишь, что поступил некрасиво, да, грубо, жестко, неправильно – ну скажи об этом: ну виноват, прости. Это очень важно. Благодарить и прощать – вот это основа основ. Благодарность и прощение, прощение и благодарность. Иначе…
А. Ананьев
– И жертвенность.
Иерей Владислав
– Ну это да, это основа.
А. Ананьев
– Это основа.
А. Митрофанова
– И радость, наверное, тоже в этой формуле любви.
Иерей Владислав
– А результатом вот жертвенности, самоотдачи будет действительно настоящая радость.
А. Ананьев
– По поводу твоего вопроса, Алла Сергеевна. Вот отец Владислав в этой своей публикации он дал, по сути, ответ: то, что мы видим и ощущаем – не исключено, что это наше субъективное, зашоренное, искаженное восприятие действительности, которая на самом деле другая. Занятость, – пишет отец Владислав (уж простите, что мы о вас так в третьем лице, но мне просто нравится, как это написано, я хочу это прямо себе на табличку выписать и дома повесить), занятость, а вернее загнанность современного человека – обращаю ваше внимание, – происходит во многом от того, что он мало молится. Загнанность – это вот та усталость, которая в тебе есть, которую ты сам воспринимаешь как какую-то занятость, какой-то график, какие-то сложные дела. На самом деле все просто: успокойся, послушай себя, обними того, кого ты любишь, попроси у него прощения. И ты поймешь, что ты просто загнан, тебе нужно просто немножко отдохнуть, и у тебя будет время на все – и на уроки с младшими, и на разбор гардероба со старшими, и на прополку укропа с тещей, и на все.
Иерей Владислав
– Вот очень важно, когда ты видишь вторую половинку уже в таком раздраженном состоянии (на тебя, в частности), действительно, если есть возможность – обнять. Нет возможности – просто сказать: ты устал сегодня сильно, что случилось? Или ты устала. Обнять, поцеловать. То есть, значит, понимает, что тебе, наверное, очень плохо, раз ты вот так себя ведешь. Это обезоружит сразу.
А. Ананьев
– Да, ну учитывайте, что в условиях вот этой вот инфекции обниматься нужно на расстоянии не менее семи метров. На этом мы заканчиваем наш «Семейный час», к огромному сожалению.
А. Митрофанова
– Это была ирония.
А. Ананьев
– Да, как всегда, отец Владислав разговор с вами доставил огромное удовольствие.
Иерей Владислав
– Спасибо. А мне – с вами.
А. Ананьев
– Да. Сегодня мы беседовали с настоятелем храма Бориса и Глеба в городе Мосальск Калужской области, молодым священником Владиславом Береговым. В студии была Алла Митрофанова…
А. Митрофанова
– Александр Ананьев.
А. Ананьев
– До следующий субботы, друзья. В семь часов вечера встретимся здесь же вновь.
А. Митрофанова
– До свидания.
Иерей Владислав
– Всех благ.